Гартман обнаружил, однако, что
чисто познавательное отношение, преследующее цели только познания, с при-
сущей ему специфической познавательной установкой есть лишь частный слу-
чай в ряду многих трансцендентных актов сознания. Наряду с «трансцендент-
но-познавательными» актами существует и множество «трансцендентно-эмо-
циональных» актов. Среди трансцендентных актов, по Гартману, чистое позна-
ние (такое, как научное) есть единственный неэмоциональный акт. Все осталь-
ные трансцендентные акты, фиксирующие вовлеченность человека в жизнен-
ные ситуации, его стремления, страсти, поступки, заинтересованность, пережи-
вания, активность, страдания и пр.,— все они эмоциональны.

Познание, осуществляемое в трансцендентно-эмоциональных актах, всегда
опытное (апостериорное), за исключением одного, но в данном контексте само-
го важного — это познание ценностей. Ценности познаются априорно, но не в
познавательно-трансцендентных актах теоретического познания, а в эмоцио-
нально-трансцендентных. Этот вывод дает Гартману возможность обосновать
гораздо бóльшую степень притязаний на истинность априорного познания цен-
ностей в сравнении с научно-теоретическим познанием.

Трактовка ценностного познания как эмоционально-трансцендентных актов
позволила Гартману объяснить, почему ценности в качестве феноменов созна-
ния обладают для человека принудительностью, императивностью (о чем еще
пойдет речь при обсуждении праксиологии ценностей). Они воздействуют на
человека подобно реальным жизненным обстоятельствам и ситуациям, кото-
рые захватывают его, требуя от него его ответа и принятия решений. Кроме
того, учение об эмоционально-трансцендентных актах призвано было объяс-
нить, почему ценности даны сознанию именно в форме эмоционального ап-
риори, что ранее Шелером и Гартманом просто фиксировалось как факт.

Гартман категорически
отвергает требование «переоценки всех ценностей» Ф. Ницше, мотивируя это
тем, что ценность не может стать «не-ценностью» и тем более — «антиценно-
стью». В результате проблема априорного познания ценностей для Гартмана су-
щественно упростилась: если в ценностном чувстве нет ошибок и заблуждений,
то снимается и проблема критериев его истинности, она просто перестает быть
проблемой. Историческая изменчивость ценностных представлений, группо-
вой и индивидуальный плюрализм ценностного сознания порождены, полагает
Гартман, не ошибками априорного ценностного чувства, а тем, что наше позна-
ние абсолютных ценностей хотя и истинно, но всегда неполно, односторонне и
недостаточно глубоко. Оно изымает из объективно существующей универсаль-
ной системы ценностей отдельные ее фрагменты, меняет предпочтения, отби-
рает одни и опускает другие, подвергая их к тому же не всегда адекватному ра-
циональному осмыслению.

Противопо-
ложность a posteriori и a priori — всего лишь познавательная, а не бытийная
противоположность. Где и как существуют познаваемые сознанием субъекта
феноменологически априорно ценности сами по себе,— это проблематика
онтологии ценностей.
36 Ю. В. Перов, В. Ю. Перов
Ни наше сознание, ни реальный мир не являются, по Гартману, тем «ме-
стом», где ценности обладают самостоятельным существованием, хотя «при-
сутствуют» они и там, и там то ли в качестве феноменов ценностного сознания,
то ли будучи воплощенными в реальных объектах мира. Ценности сами по себе
существуют объективно, независимо от сознания субъектов и от реальности, и
их бытие автономно.

Априорность
характеризует познание ценностей (гносеология), абсолютность их бытия и
значения — способ бытия ценностей (онтология). В то же время абсолютность
бытия, содержания и «надвременного смысла» ценностей вполне совместима с
релятивностью человеческих оценок, то есть с относительностью их значимо-
сти и актуальности в историческом человеческом сознании.

С«Этики» Гартман на-
чал создание системы философии, фундаментом и центром которой стала его
«новая, критическая онтология», развернутая и конкретизированная в после-
дующих сочинениях. Помимо серии статей он издал три книги по онтологии:
«К основам онтологии» (1934), «Возможность и действительность» (1938),
«Строение реального мира» (1940). Реконструкция главных идей онтологии Гарт-
мана (хотя бы в тезисной форме) важна здесь не только для прояснения статуса
самостоятельного идеального бытия ценностей, но и потому, что отношения
ценностей и реального бытия, проблемы возможности свободы и другие осмыс-
лялись Гартманом в контексте онтологии и на ее основе. Но все же здесь речь мо-
жет идти лишь о тех моментах онтологии, которые существенны для понимания
его философии ценностей и ценностной этики.

Он был убежден,
что философия, не имеющая в своем основании онтологии, невозможна и на
деле никогда не существовала. Даже крайний скептицизм, объявляющий все бы-
тие видимостью, должен как-то объяснять эту видимость, при этом неожиданно
для себя обнаруживая, замечал Гартман, что объяснить ее ничуть не легче, чем
объяснить бытие. Более того, ни одна из специальных наук невозможна без ее
онтологического обоснования. Констатируя неизбежность онтологического по-
ворота, Гартман, однако, не был склонен преувеличивать достигнутые на этом
пути результаты, как чужие, так и свои собственные. При сохранении традици-
онных онтологических проблем, полагал он, ныне уже невозможно восстановле-
ние прежних вариантов онтологии, конструировавшейся дедуктивным образом
из априорных принципов. Следует исходить не из всеобщих основоположений, а
из анализа феноменов, от них восходя к общим выводам. Но пока на пути созда-
ния такой новой онтологии ведется лишь подготовительная работа и делаются
только первые шаги.

Гартман обнаружил при этом, что отнюдь не всем участникам современного
поворота к онтологии и к проблеме бытия удается полностью избавиться от
субъективного принципа Новой философии. Не удалось это, полагал он, и Хай-
деггеру, избравшему в качестве отправной точки онтологии присутствие
(Dasein), то есть бытие, открывающееся в его отношении к человеку. Гартман так
интерпретирует Хайдеггера: ответ на вопрос о бытии может быть обретен в бы-
тии особого сущего, то есть в присутствии (Dasein), преимущество которого пе-
ред иным сущим в том, что это особое сущее, понимающее себя в своем бытии.
Онтология Хайдеггера и основывается на экзистенциальном анализе этого при-
сутствия. Для Гартмана это все еще «субъективизм» в той мере, в какой игнори-
руется самостоятельность бытия «сущего самого по себе» вне и помимо его отно-
шения к жизни и сознанию человека. Хайдеггер редуцировал проблематику бы-
тия к вопросу о «смысле бытия», тем самым преобразовав онтологический во-
прос о бытии в вопрос о его смысле.

Требование онтологического и методологического монизма, хотя оно и не все-
гда реализовывалось в истории философской мысли, на протяжении многих ве-
ков выступало в качестве регулятивного принципа философствования, его идеа-
ла, критерия и нормы. С утверждения, что бытие едино, начиналась греческая
философия. Предполагалось, что единое универсальное основание бытия долж-
но быть постигнуто в монистически выстроенном философском учении. Даже
онтологический дуализм Декарта (признание мышления и протяженности само-
стоятельными и не взаимодействующими субстанциями) восполнялся отчасти
его убеждением, что все содержание философии может и должно быть выведено
из единого принципа (первоначала). Немецкий классический идеализм, обнару-
жив в предшествующей новоевропейской философии онтологический и гносео-
логический дуализм мышления и бытия, субъекта и объекта, свою главную зада-
чу видел в необходимости его преодоления на пути обоснования (в разных вари-
антах) тождества мышления и бытия.

Гартман развернул крити-
ку монистического принципа в философии, руководствуясь убеждением, что
философское утверждение единства всего сущего есть всего лишь рационали-
стический предрассудок, и сам в своей онтологии последовательно реализовал
идеи плюрализма и многослойности, многоуровневости бытия и сущего.
Здесь уместно терминологическое пояснение к различению онтологии и ме-
тафизики. Традиционная «школьная» метафизика, в полемике с которой форми-
ровалась критическая философия Канта, подразделялась на «общую» и «специ-
альную». Специальная метафизика исследовала вопросы о душе и ее бессмер-
тии, о мире в целом и о бытии Бога. Общая метафизика по объему и содержанию
Философия ценностей и ценностная этика 39
совпадала с онтологией. В написанных Гартманом на протяжении жизни текстах
понятие «метафизика» использовалось не всегда в одном и том же смысле. Но
главный таков. Во всех областях философии есть предельные фундаментальные
вечные проблемы, неразрешимые до конца нашими ограниченными познава-
тельными способностями. Они и есть метафизические проблемы в строгом
смысле слова, и в них всегда есть нечто иррациональное.

Внутри метафизических
проблем (при сохранении иррационального остатка) есть также сторона, в боль-
шей мере доступная рациональному постижению, где возможно продвижение
вперед. Это как раз онтологические вопросы внутри метафизики, и в этом, пола-
гал Гартман, одна из причин современного возрождения онтологии.
Гартман настаивал на том, что бытие как таковое едино. Но это не традицион-
ный философский монизм. Единое бытие разделено на разные способы бытия,
присущие различным родам сущего. Хотя терминологически эти способы
(виды) бытия нередко именовались Гартманом как якобы разное бытие: реаль-
ное и идеальное, природное, органическое, психическое, духовное, логическое,
математическое, бытие сущностей и бытие ценностей.

Материя протяженна, «вещна»,
но реальна не только материя. Отличительным качеством реального, по Гартма-
ну, является отнюдь не его материальность и протяженность, а способ его суще-
ствования во времени. Один и тот же реальный способ бытия материи и духа во-
площается во временности и индивидуальной неповторимости их существова-
ния. Способу бытия всего реального в равной мере присущи становление, про-
цессуальность (длительность), возникновение и уничтожение.

Четыре уровня или сферы реального бытия (материя, жизнь, душа и дух) об-
разуют его основную структуру. Но внутри себя они также состоят из слоев, на-
зываемых также ступенями бытия. При этом надо иметь в виду, что иерархия
слоев реального бытия у Гартмана фиксирует своеобразие содержания и законов
каждого из них и структурные онтологические зависимости между ними, но не
имеет отношения к вопросу о возможности генетического объяснения происхо-
ждения высших слоев из низших. Иными словами, вовсе не предполагается,
будто бы жизнь произошла из неорганической природы, сознание — из органи-
ческой жизни.
Одним из своеобразных моментов онтологии Гартмана, отличающих ее от
большинства предшествующих онтологических конструкций, по праву считает-
ся трактовка духовного бытия в его соотнесении с психическим и идеальным бы-
тием. Во-первых, психическое и духовное бытие не есть идеальное бытие.