Уяснение, что такое ценности, Гартман начинает с констатации наличия цен-
ностей в повседневной человеческой жизни, в жизненных «феноменах», в ре-
зультате чего вся наша жизнь и мир «ценностно наполнены». Каждый человек
является «своеобразной структурой бытия» и одновременно — «своеобразной
ценностной структурой», но таковыми же являются все жизненные ситуации и
человеческая жизнь в целом. Вещи, обстоятельства, другие люди предстают че-
ловеку одновременно в двух измерениях: в онтологическом (в их собственных
бытийных качествах) и в аксиологическом, то есть в их отношении к ценностям
и в качестве носителей ценностей. Все сущее, за исключением малого числа
«безразличных» для человека «вещей», оценивается людьми, «различается» ими
на ценное и неценное.

Эти варианты обрели немало привер-
женцев в предшествующей аксиологии, но для Гартмана оба они неприемлемы.
Правда, в тексте «Этики» встречаются формулировки, казалось бы, поддер-
живающие «субъективную» трактовку ценностей, когда констатируется, что мир
сам по себе не является ценностным, не содержит в себе никакой ценностной
иерархии, а потому отнюдь не реальный мир есть «место» существования ценно-
стей «самих по себе». Ценности могут в нем лишь реализовываться, и происхо-
дит это благодаря человеку, в чьем сознании «мир обретает смысл и значение, ко-
торых он не имеет сам по себе»; ибо «только человек, прилагая к миру ценност-
ные критерии, способен придавать всему сущему ценностный смысл».

Аксиология Гартмана содержит четыре главные проблемные области: фено-
менологию, гносеологию, онтологию и «праксиологию» ценностей.
Феноменология ценностей: феноменологическое априори. Феноменология ценно-
стей призвана дать ответ на вопрос, каким образом и в какой форме ценности
доступны человеку и его познанию, как они ему «даны». Ответ Гартмана однозна-
чен: ценности даны нам в качестве феноменов нашего сознания, причем только
априорным образом.

Уместно пристальнее всмотреться в содержание того, как Гартман понимал
«априорное» с учетом роли этого понятия в феноменологии и гносеологии цен-
ностей и своеобразия его трактовки, отличающейся от того, как априорное ос-
мыслялось предшествующей философией. Исходный смысл противопоставле-
ния a prori (до опыта) и a posteriori (после опыта) не проблематичен. Априорное
знание предшествует опыту и по содержанию не зависит от опыта. Это понятие
использовалось в философии задолго до того, как Кант придал им столь фунда-
ментальное значение. По сути, учение Платона о припоминании (анамнезе)
было одной из первых форм философского априоризма. Как и учение о врож-
денных идеях в Новое время.

В трансцендентальной философии Канта понятие «априорное» играло чрез-
вычайно важную роль. Кант со всей серьезностью воспринял и принял вывод
Юма, что апостериорное (полученное из опыта) индуктивное знание не может
претендовать на необходимость и всеобщность. Гарантировать их в состоянии
только априорное познание. Центральный вопрос всех кантовских «Критик» —
вопрос о возможности априорных синтетических суждений. Трансценденталь-
ный субъект понят в критической философии как носитель априорных способ-
ностей и априорных форм познавательной деятельности.

Своеобразие нового «феноменологического априоризма» было заявлено еще
в 1914 г. Шелером, полагавшим, что от всех трактовок априорного в прежней фи-
лософии «его отделяет целая пропасть»1. Главное его отличие (в первую очередь
от априорного у Канта) резюмируется в двух моментах. Во-первых, «феномено-
логическое априори» — это в первую очередь не кантовские априорные способ-
ности, понятые как формы познавательной деятельности, как присущие субъек-
ту способы синтезов мыслей и представлений, а непосредственные содержания
феноменов сознания, данные в нем переживания, в которых интуитивно усмат-
риваются предметные сущности, необходимо значимые для всех явлений опре-
Философия ценностей и ценностная этика 31
1 Шелер М. Феноменология и теория познания // Шелер М. Избранные произведения. М., 1994.
С. 202.
деленного рода.

По многим другим вопросам (в том числе и существенным) позиции Шелера
и Гартмана совпадали далеко не во всем и нередко сопровождались открытой по-
лемикой, но в трактовке «феноменологического априори» они были единомыш-
ленниками. Только наличие в нашем сознании «материальных априорных цен-
ностей» (не просто установления ценности чего-то, но и априорного содержания
самой ценности) могло стать предпосылкой реализации общей для них програм-
мы конструирования феноменологической философии ценностей и феномено-
логической материальной этики ценностей.

С переводом абстрактных рассуждений об априорной данности ценностей на
опыт повседневности все это выглядит элементарно. Для того чтобы человек мог
оценить нечто как хорошее или дурное, доброе или злое, прекрасное или без-
образное и т. п., он должен предварительно (до этого непосредственного опыта
данной оценки и в этом смысле априорно) уже знать, что благо, добро, красота
и пр.— это ценности, и кроме того обладать по отношению к каждой рациональ-
ными или эмоциональными критериями различения ценного и неценного.
Правда, из того, что предварительно, до оценки красоты конкретного объекта
человек уже должен обладать представлениями о существовании красоты (в ка-
честве ценности) и о критериях оценки (о содержании этой ценности), вовсе не
непременно следует, будто эти представления суть априорные усмотрения цен-
ности красоты.

Если рассматривать его как факт, мы обнаружим
32 Ю. В. Перов, В. Ю. Перов
1 Там же.
2 Там же. С. 203.
в нем аффекты, мотивы, мысли и (можно добавить) действия. Но порока и пре-
ступления в этом факте нет. Он, полагал Юм, может быть только в нашем чувстве
осуждения убийства, то есть в априорно данном моральном чувстве.
Для феноменологии другого способа «первичной» данности ценностей, кро-
ме интуиции ценностного чувства, не существует. Все остальное, включая фило-
софское осмысление ценностей, есть вторичные рационализации этого чувства.
Гносеология ценностей.

Это возможно, если осуществить феноменологическую редукцию, то есть от-
казаться от самого вопроса, существуют ли предметы сознания не только в нем,
но и объективно, вне и независимо от сознания, тем самым вынеся сам этот во-
прос «за скобки». Единственными предметами, с которыми при феноменологи-
ческой установке действительно имеет дело субъект, являются феномены его
собственного сознания (представления, мысли, переживания), ибо только они
доступны достоверному интуитивному чувственному или рациональному позна-
нию в актах самопознания (рефлексии).

Ошибки и гипотетические предположе-
ния возможны лишь в отношении взаимосвязей данных феноменов сознания с
другими феноменами, причем ошибки эти обнаруживаются только post factum.
Такого рода феноменологические акты являются имманентными сознанию, по-
скольку они не выходят за его границы к чему-то внешнему и инородному созна-
нию. Вопрос же об истинности наших мыслей и представлений в отношении к
объектам, находящимся вне сознания субъекта при последовательно проведен-
ной феноменологической редукции, и вовсе некорректен, ибо само существова-
ние таких объектов недоказуемо.

Первоначально (о чем шла речь) априорность ценностей предстала у Гартмана
в первую очередь как единственно возможный способ, каким ценности даны
субъекту в форме априорного чувства переживания ценности. Теперь та же самая
априорность взята уже в гносеологической перспективе—как способ истинного
познания ценностей. Однако сама по себе априорная данность каких-то фено-
менов сознания еще не может гарантировать истинности познания «объектов»
вне его. Бывают, замечал Гартман, априорные и в то же время ложные феномены
сознания, такие, как предрассудки и фантазии.

Ценност-
ное чувство, этот первичный ценностный феномен и изначальный априорный
факт, по его мысли, есть подлинное ценностное сознание, истинное познание
ценностей. Гартман убежден, что априорное знание ценностей обладает чисто
объективным содержанием, тем самым утверждая совпадение априорного и ис-
тинного. Но это совпадение не может быть полным.

Гартман также допускал, что априорное познание ценностей отнюдь не без-
ошибочно, что возможно (хотя и редко) неистинное ценностное сознание,
«ценностные иллюзии» и «ценностные фальсификации». Бывают чисто субъек-
тивные и произвольные ценности, ценностные предубеждения и предрассудки,
субъективные измышления, заблуждения и непонимание объективных ценно-
стей, но тем не менее тезис об априорности ценностей остается у Гартмана в
силе и для них. Для Канта подобное допущение априорных заблуждений было
бы совершенно невозможным.