Это в лучшем случае—недоразумение. Ценности
были поняты философией жизни как выражение и оформление жизни — имен-
но этой и такой реально существующей, а отнюдь не как не субъективно произ-
вольные.
Нет оснований «застревать» на исходной дилемме: «или признание абсолют-
ности ценностей, или субъективный релятивизм», ибо дилемма эта ложна. Меж-
ду полярными крайностями есть и третье, а именно объективная детерминация
ценностей жизненным процессом, раскрытие которой, скорее, фиксирует исто-
рическую необходимость, нежели склоняет к ценностному релятивизму. Это в
полной мере относится и к марксовой «критике идеологий».

Вывод, что философия ценностей стала возможной только на основе введен-
ного Декартом субъективного принципа новоевропейской метафизики и есть
его необходимое развитие и завершение, был обстоятельно аргументирован
М. Хайдеггером. Принятие этой общей схемы не означает обязательного согла-
сия с осуществленным им ее содержательным наполнением.

Ницше действи-
тельно стал мыслителем, осуществившим предельную универсализацию мыш-
ления в ценностях, в результате чего все фундаментальные понятия метафизики
«превратились в ценности», и—как полагают, хотя и не вполне адекватно,— тем
самым и релятивизацию ценностей. Круг как бы замкнулся: изначально в «онто-
логических» трактовках ценностных понятий сущее и его истина «были всем» —
они совпадали с ценным и должным. Их сменил кантианский дуализм сущего и
должного, бытия и ценностей. Отныне же все, включая сущее и истину, погло-
щено ценностями. Но кантианство, постулировавшее дуализм бытия и ценно-
стей, благодаря этому обнажило проблему и стимулировало исследовательский
поиск. У Ницше же проблематичность и напряженность отношений бытия и
ценностей вновь устранены, на деле же отодвинуты.

Итак, философия ценностей и «мышление в ценностях» укоренены в фунда-
ментальных основаниях европейской классической философии и потому обла-
дают отнюдь не универсальным, а всего лишь исторически преходящим значе-
нием. Современная философская мысль в существенных ее определенностях и
измерениях также пребывает уже вне классики, благодаря чему она, будучи в со-
стоянии вненаходимости, оказалась в состоянии выявить метафизические осно-
вания предшествующей эпохи классического философствования. Начавшийся
еще в XIX в. процесс пересмотра и смены метафизических оснований европей-
ской философии осуществлялся неравномерно и дивергентно.

Когда утверждают, что современная философия подвергла деструкции и пре-
одолела абстракции познающего субъекта и субъкект-объектного отношения
в формах, выработанных классической философией, речь не идет о том, чтобы
отвергнуть их как вовсе несостоятельные. Подвергнуты сомнению лишь их пре-
тензии на универсальность, уточняются их содержание, условия, сферы и грани-
цы применимости. Познавательное отношение субъекта и объекта, как оно ин-
терпртетировалось в новоевропейской философии, ныне утрачивает претензии
на роль изначального, исходного, универсального и фундаментального.

Философия ценностей сформировалась на базе новоевропейской мета-
физики с ее субъективным принципом, и «мышление в ценностях» стало после-
довательным развитием и завершением этого принципа. Но отсюда не следует,
будто и значение их этим генезисом ограничено и исчерпывается. Признание
методологической некорректности интерпретаций философии предшествую-
щих эпох в ценностных понятиях никак не отменяет значимости свершенного
Кантом и философией ценностей, открытия своеобразия ценностного отноше-
ния человека к миру в ряду с его познавательным и практическим отношениями.
С тех пор, как философская и гуманитарная мысль знает о существовании цен-
ностей, она уже не в состоянии отказаться от этого знания.

Но даже внутри неокантианской версии критической философии, един-
ственный предмет которой составили абсолютные общезначимые ценности,
само их существование обосновано неудовлетворительным образом (в чем соли-
дарно большинство комментаторов). Доказательства эти были либо чисто фор-
мальными из одной только формы долженствования, безотносительной к их со-
держанию (материи), либо же чисто логическими — такова, по Риккерту, абсо-
лютная необходимость ценности истины для всякого познания, без принятия
которой оно невозможно.

В этом, одном из самых дискуссионных пунктов проблематики философии
ценностей, стоит отделять вероятное и достоверное от явных преувеличений.
Сложившиеся и признаваемые в данном обществе идеи и представления, в том
числе и ценностные, для каждого человека и вступающих в жизнь новых поколе-
ний предстают как существующая независимо от них объективная данность кол-
26 Ю. В. Перов, В. Ю. Перов
лективного (общественного) сознания

Нет нужды недооценивать роль ценностных представлений в общественной и
индивидуальной жизни, для того чтобы признать аргументы против преувели-
ченных представлений о ней весьма обоснованными. Далеко не все в обществен-
ной реальности объяснимо из ценностей и ценностного сознания людей.
Во-первых, многие процессы, механизмы, структуры общественной жизни, рав-
но как и объективные последствия деятельности людей существуют независимо
и помимо их осознанных намерений, и соответственно они не могут быть объяс-
нимы их ценностным сознанием. Во-вторых, сторонники такого идеалистиче-
ского понимания общества, при котором реальные процессы общественной
жизни интерпретируются как вторичные и производные от идей, или ценностей,
склонны представлять последние в качестве исходных фундаментальных и в
свою очередь не нуждающихся в объяснении реалий.

Среди сторонников «ценностного подхода» укоренилось убеждение, будто
переформулировка традиционных философских понятий в ценностные (откры-
тие, что «добро», «красота», «свобода», «справедливость» и пр. — это разные
виды класса ценностей) уже привела к существенному прогрессу в их познании.
В суждениях таких есть свой резон, хотя, думается, сама по себе такая перефор-
мулировка отнюдь не может гарантировать автоматически более глубокого про-
никновения в существо исследуемых феноменов.

Как это порой и происходит,
все может ограничиться новой терминологией, хотя при определенных условиях
Философия ценностей и ценностная этика 27
действительно возможны методологические и теоретические сдвиги. Многое за-
висит от того, в какой мере реализуется признание своеобразия ценностного от-
ношения в его отличии от познавательного и каковы общефилософские основа-
ния аксиологии.

Погруженная же в общественную жизнь в качестве ее компонента, всякая
вещь предстает как связка или пучок социальных связей и ориентаций, смыслов
и значений. В реальном общественном функционировании вещей эти социаль-
ные отношения не отделены от имманентных качеств вещей, только благодаря
которым она и оказывается в состоянии обретать надстраивающиеся над ними
дополнительные общественные (как их называл К. Маркс, чувственно-сверхчув-
ственные) качества.

Тогда в ином ракурсе предстает и вопрос об онтологическом статусе ценно-
стей. В кантовской традиции абсолютность ценностей понята как абсолютность
их значений, не более. Именно этим (абсолютным, то есть безусловным регуля-
тивным значением для всякого мыслящего существа) они отличаются от всяких
иных представлений субъекта. Но при этом они остаются представлениями в его
сознании и существуют только там, а не в ином каком-то «умном» или ему по-
добном «месте».

Бытие вещи в качестве вещи и ее же в
качестве ценности для Хайдеггера — это различные модусы Бытия.
28 Ю. В. Перов, В. Ю. Перов
1 В данном контексте понятие «вещь» взято в его предельно широком значении—как всякий ре-
альный, воображаемый или мыслимый «предмет».
2 Хайдеггер М. Европейский нигилизм. С. 71.
Первичной универсальной, а по сути и единственной онтологической реаль-
ностью существования людей оказывается процесс воспроизводства обществен-
но-исторической жизни, и в таком случае общефилософским основанием ак-
сиологии может стать лишь онтология общественно-исторической реальности.
Общественно-исторический процесс «из себя» продуцирует и воспроизводит
как познавательную, так и ценностную установки, отнюдь не обладающие уни-
версальным значением и всеобщей применимостью, но вполне эффективные в
пределах своей компетенции.